Большинство людей сталкиваются с разнообразными формами абьюза и насилия на каждом этапе своей жизни: даже требование бабушки “не оставить в тарелке ни крошки” или “угоститься всеми видами припасённых к чаю сладостей” порой может граничить с абьюзивным поведением и коммуникационным насилием.
Желание человека обрести власть над всем, что его окружает, временами трансформируется в откровенный садизм, а нереализованные властные фантазии выражаются в тяге к максимально жёсткому контролю.
Два ключевых подвида абьюзеров — это угнетатели, наслаждающиеся страданиями ближних, и люди, испытывающие страх перед другими. В последнее время в мир пришла новая форма садизма — абьюзерские отношения с неодушевленными существами, то есть вандализм по отношению к роботам.
Корни этого явления глубоки: здесь есть и беспардонное отношение к принадлежащим другим ценным вещам, и поддержание образа собственного превосходства, воображаемой принадлежности к “высшей расе”, и ксенофобия, и, наконец, полная моральная безнаказанность — ведь жертвы пока не могут даже понять, что становятся участниками абьюза.
Впрочем, большинство современных машин настоящих абьюзеров не интересуют: механические манекены не могут хотеть или не хотеть, и даже не могут как следует имитировать желание или нежелание участвовать в тех или иных процессах. А если в роботе нечего подавлять, то он не представляет интереса как жертва.
В ближайшие годы можно ожидать появления машин, способных искусственно принимать участие в том самом “подавлении” — в первую очередь подобные системы появятся в сфере устройств “для взрослых”. Во всяком случае, “робовладельческий строй” предполагает чудовищную эксплуатацию и море насилия по отношению к роботам — и это в каком-то смысле неплохо, ведь иначе на месте машин оказались бы люди.